«Делать карьеру — это поставить работу на первое место в жизни»

«Неожиданный» бум инвестиционных проектов выявил немало слабых мест региональной экономики — от дефицита кадров до нехватки энергетических мощностей для подключения новых производств. Да и там, где энергетических мощностей пока хватает, например, в Центральной и Восточной Сибири, не всегда есть возможность довести энергию до потребителя: сетевое хозяйство последние годы финансировалось по «остаточному» принципу.

О нынешнем положении дел в электроэнергетике и сетевом хозяйстве Сибири корреспонденту «КС» МАРИНЕ АВРАМЕНКО рассказывает генеральный директор филиала ОАО «ФСК ЕЭС» — Магистральные электрические сети (МЭС) Сибири САМУИЛ ЗИЛЬБЕРМАН. Зильберман Самуил Моисеевич — генеральный директор филиала ОАО «ФСК ЕЭС» — Магистральные электрические сети Сибири. Родился 3 мая 1946 года, окончил Красноярский политехнический институт по специальности «Электрические системы и сети».

С 1997-го по 2002 год работал генеральным директором территориального обособленного подразделения РАО «ЕЭС России» — Сибирские межсистемные электрические сети. С 2002 года возглавляет филиал ОАО «ФСК ЕЭС» — МЭС Сибири. Заслуженный работник Минтопэнерго РФ, заслуженный работник «ЕЭС России», заслуженный энергетик СНГ. Кандидат технических наук, почетный профессор Красноярского государственного технического университета.

Автор более 20 научных работ по актуальным проблемам развития электрических сетей сверхвысокого напряжения, повышения надежности и экономической эффективности передачи электроэнергии на дальние и сверхдальние расстояния. Член-корреспондент Российской инженерной академии. — Самуил Моисеевич, вы пришли в энергетику около 40 лет назад.

На ваших глазах и с вашим участием базовая для экономики страны отрасль пережила несколько этапов. Один из самых крутых поворотов в ее развитии происходит сейчас. Как вы оцениваете необходимость реформирования электроэнергетики и первые промежуточные итоги? — С регионального уровня очень сложно абсолютно точно оценить, насколько такое глобальное реформирование было необходимо.

Финансового положения РАО в целом я, естественно, не знаю, не могу оценить, какие были государственные дотации в энергетику до начала реформ. Но обоснованность главного посыла реформы — привлечение частного капитала в развитие энергетики очевидна на любом уровне. Энергетика — не только базовая для экономики страны отрасль, но еще и очень дорогая. Подстанция 500 кВ с линиями, к ней прилегающими, стоит миллиарды рублей. Не секрет, например, что схема выдачи мощности Богучанской ГЭС будет оцениваться приблизительно в 60 млрд рублей. Представляете, какие это деньги? Отвлекать их из бюджета государства сложно. Никакого бюджета, даже самого «нефтяного» или «газового», не хватит.

Особенно если учесть, что именно энергетика отстала в своем развитии от требований сегодняшнего дня, и, по некоторым оценкам, вместо того чтобы быть локомотивом развития, стала тормозом. Чтобы энергетика могла решать стоящие перед ней задачи, нужны не просто очень большие, а гигантские средства. Сегодня в Сибири действуют 22 подстанции напряжением 220 кВ, к которым новых потребителей мы не можем подключить, пока не проведем реконструкцию объектов. А реконструкция каждой подстанции требует около полумиллиарда рублей. Поэтому очевидно, реформирование было необходимо. Кроме того, сегодня уже можно говорить, что принцип реформирования — разделение бизнеса — выбран был в целом верно. Отделение генерации от сетевого комплекса и сбытовой сферы расставило приоритеты и сделало понятными источники инвестиций.

Для генерирующих компаний — это дополнительные эмиссии акций, IPO. В генерацию приходит частный капитал, который инвестирует строительство новых мощностей, реконструкцию и модернизацию действующих. Но существует монопольный сектор энергетики — магистральные электрические сети, которыми должно управлять государство. Это стратегическая отрасль, обеспечивающая в прямом смысле слова безопасность государства.

И государство, условно говоря, «сбросив» с себя заботу о генерирующих активах, может сегодня сосредоточить финансовые ресурсы на поддержании сетевого комплекса, строительстве новых линий электропередачи, подстанций, то есть объектов общего инфраструктурного назначения. Я отдал энергетике около 40 лет, прошел через многие сферы деятельности в энергетике, и я помню, что сетям всегда уделялось очень мало внимания.

Стоят «столбы», на них натянуты провода, и, кажется, ничего с ними не сделается. Считалось, что это статичные объекты, и деньги в них можно вкладывать по остаточному принципу. К электростанциям отношение всегда было другое. В их работе проблем действительно очень много: уголь (помните, как он дорожал), котельное оборудование, где поверхности нагрева находятся в тяжелых условиях и выходят часто из строя, топливоподача, тепловые сети — попробуйте оставить население без тепла, ссылаясь на то, что средства пошли не на ремонт или замену теплотрассы, а на строительство сетей…

В свое время я упрекал генеральных директоров энергосистем за то, что они «развалили» сетевой комплекс, обращали на него слишком мало внимания по сравнению с генерацией. Но в глубине души знаю: в тех сложных условиях и я бы не стоял перед выбором. До разделения АО-энерго 70% финансирования шло на генерацию и только 25–30% — на поддержание сетей. Из этих 25–30% только около 20% тратилось на поддержание распределительных сетей. Есть еще одно, субъективное, обстоятельство.

О том, что сети напряжением 220 кВ перейдут в федеральную сетевую компанию (в МЭСы), известно было давно — лет за 5 до того, как их передали. Поставьте себя на место любого руководителя АО-энерго: я знаю, что завтра сети будут не моими, зачем я буду вкладывать в них средства? И по-человечески это понятно: на все денег не хватает, поэтому руководитель вкладывает их в то, чем ему придется и дальше заниматься. Разделение энергокомплекса уже дало свои положительные результаты. Я совершенно ответственно заявляю, что сети напряжением 500 кВ у нас в приличном состоянии. За те 10 лет, что существуют магистральные электрические сети Сибири, мы их привели в порядок. Не потому, что у нас специалисты лучше, чем в генерации или распределительных сетях, а потому, что мы были узко направлены на решение этой задачи, мы занимались только этим. Думаю, что лет за 10 приведем в порядок и сети напряжением 220 кВ, которые мы получили в 2006 году. Быстрее не сделать, не хватит финансирования.

Главное, что сегодня сделано, — определены источники финансирования инвестпрограмм: в тарифах на передачу электроэнергии заложена инвестиционная составляющая и введена плата за технологическое присоединение. Частично государство финансирует инвестиционную составляющую, например, схему выдачи электроэнергии с Богучанской ГЭС. Такие программы будут и в других регионах, где реализуются крупные инвестиционные проекты на основе частно-государственного партнерства. Есть и другие схемы. Например, подстанция 500 кВ Алюминиевая для Хакасского алюминиевого завода была построена по заказу РУСАЛа. Этот объект — предмет нашей гордости, мы построили его в рекордно короткие сроки, применив и при строительстве, и в оснащении самые современные технологии.

Я очень доволен строителями, которые там работали (подрядчиком была санкт-петербургская компания ОАО «Севзапэлектросетьстрой»), я с ними с удовольствием буду продолжать сотрудничество. Хорошо отработали и местные специалисты — «Гидроэлектромонтаж», Управление строительства основных сооружений (бывший «КрасноярскГЭСстрой»). Надеюсь, опыт совместной работы пригодится, когда начнутся строительство подстанции Ангара напряжением 500 кВ, подстанции Приангарская на 220 кВ, реконструкция подстанции Раздолинская. Это объекты, через которые будут выдаваться мощности Богучанской ГЭС не только на алюминиевый завод, но и в другие районы Нижнего Приангарья.

Уже сегодня администрация Красноярского края заявляет необходимую нагрузку для этого региона в объеме 500 МВт. Там предстоит построить две линии электропередачи протяженностью по 308 км. Это большое строительство, и меня тревожит, что очень мало времени остается для реализации. До сих пор нет проекта, он будет только концу года, а объем работы там огромный и характер сложный. Администрация края возложила на нас функции технического заказчика. Чтобы выполнить задачу, мне нужны средства для привлечения специалистов, оплаты их труда, их содержания на месте работ, весьма, кстати, удаленном от столицы края и очень некомфортном. Из Красноярска невозможно процессом управлять.

Там нужно создавать стационарное подразделение, которое будет функционировать до конца строительства линий и подстанций. Вопрос для нас больной. — Причем, судя по всему, подготовительный этап нужно было начинать не сейчас, а годами раньше… — Это само собой. Если мы решили форсировать строительство станции, объявили о том, что первую электроэнергию получим в 2009 году, то к этому времени уже должна быть схема выдачи. Некоторые умы рассчитывают задействовать существующие линии напряжением 220 кВ на деревянных опорах, по которым сегодня питается строительство, а потом по ним же выдавать мощность в сторону Иркутска. Спешу разочаровать: линии очень ненадежные, деревянные опоры идут по болотам, по плывучим грунтам, резкие перепады температур приводят к их подвижкам…

Рассчитывать, что по ним можно будет обеспечить промышленное потребление электроэнергии, не следует — это нереально. Очевидно, что к моменту пуска первого гидроагрегата какую-то надежную линию передачи электроэнергии строить просто необходимо: иначе для чего вообще строить ГЭС? И решение нужно принимать в крайне сжатые сроки. Дело ведь не только в финансировании. У нас «неожиданно» начался бум в энергетическом строительстве, а промышленность, производящая оборудование, имеет весьма ограниченные мощности. Живой пример: буквально месяц назад на подстанции 220 кВ Власиха в Алтайском крае вышел из строя трансформатор — событие крайне неприятное, но вполне ожидаемое.

Трансформатор, что называется, «времен Очакова и покоренья Крыма», ему 47 лет, он выработал все возможные и невозможные ресурсы. Заменить мы его смогли резервным, привезенным из Бийска, возраст которого 42 (!) года. Это не решение проблемы. Но купить новый трансформатор — задача почти непосильная. Сегодня заводы, на которых производятся трансформаторы, перегружены, они не справляются с валом заказов.

После аварий позапрошлого года, когда Москва ощутила всю силу энергетического кризиса, поставка в столицу нового оборудования — задача государственной важности. Нужно обеспечить центр и северо-запад страны. А ведь есть еще Сочи, где готовятся к Олимпиаде, и там обеспечение бесперебойного энергоснабжения — дело чести государства. Есть еще Тюменская область, где в интересах государственного бюджета резко наращиваются сейчас объемы добычи углеводородов, и этот процесс тоже нужно обеспечить стабильным энергоснабжением. И нужно не только строить новые подстанции, но и реконструировать, менять старые…

То есть сейчас нагрузка на производителей оборудования двойная, если не тройная, а новых производственных мощностей под начавшийся бум энергетического строительства не создано. Новых технологических решений тоже не хватает. Когда границы на Запад приоткрылись, мы поняли, насколько мы отстаем в технологиях.

В 80-е годы я работал в диспетчерской службе ОАО «Красноярскэнерго» заместителем главного диспетчера, мне в руки попал английский специализированный журнал. У англичан диспетчерские пункты были оснащены в период Великой Отечественной войны примерно на таком же уровне как у нас в 80-е годы. Мы отстаем на 30–40 лет.

В прошлом году я был в Германии в музее Mercedes: в 1908 году на этом заводе был произведен автомобиль, который развивал скорость 220 км/час. Ни одна российская машина не развивает такой скорости сейчас — 100 лет спустя. Вот отставание. Приблизительно так же мы отставали в оснащении энергетических предприятий оборудованием, технологиями. — Как вы относитесь к продаже распределительных сетей в частные руки? — У меня нет особых опасений. Если я как инвестор вкладываю деньги, то делаю это для того, чтобы от них получать дивиденды. Я не буду ничего покупать просто так, не буду «омертвлять» капитал.

Люди, компании, которые покупают эти линии, делают это, чтобы увеличить свой капитал, что возможно только при нормальной качественной работе приобретенных активов. — За время вашей работы в энергетике многое произошло, многое изменилось кардинально, что-то встало с ног на голову, что-то, наоборот, приняло нормальное положение. Какое время для вас было самым интересным? — Каждый день. Мне интересен каждый день. Каждый день вне зависимости от возраста имеет свои прелести. Я сейчас получаю удовольствие от жизни не меньшее, чем 30 лет назад. — А что бы вы отнесли к своим победам? — Трудно что-то выделить. Их было много, этих побед. Каждый новый ввод — это событие. Та же подстанция Алюминиевая для Хакасского алюминиевого завода.

Я очень гордился восстановлением линии 1150 кВ Сибирь-Казахстан, которая была в свое время разворована. Мы договорились включить ее 15 сентября 2002 года. МЭС Сибири поставили линию под напряжение день в день, Казахстан — на полтора месяца позже. МЭС Сибири за 10 лет ни на один день не сорвали графика сдачи объектов — новых или после реконструкции, а пускали мы очень много. — Для вас это принципиально важно: ни на один день позже? — Принципиально важно. Это мое слово. Если я дал его — должен выполнить. Это важно не только для меня, но и для работающих рядом со мной людей. Этой зимой мы восстанавливали две высоковольтных линии — упали опоры. Погодные условия были еще те: ураганный ветер, особенно на высоте…

Представляете, каково отправлять людей на такую работу, подвергать их риску? Но я не сомневался: если дам команду, люди будут рисковать жизнью, пойдут на высоту и выполнят задачу, ведь был и другой риск — оставить без энергоснабжения потребителей, если отключится еще одна линия. Я горжусь своими людьми: у нас в Сибири они сначала дело сделают, а потом об оплате спросят, на Западе все наоборот. — Тяжело нести такую ответственность? Вам не бывает страшно? — Нелегко, а страх приходится подавлять. Принимать решения всегда непросто, и не надо думать, что начальственное кресло эту обязанность облегчает. Наоборот: кому много дано, с того много и спросится. Не перестаю удивляться людям, которые воспринимают должность руководителя как синекуру.

Да, должность дает некие преимущества, добавляет комфорта в бытовом плане. — А вы успеваете воспользоваться этим комфортом: ведь предоставляются комфортный перелет и хорошая гостиница главным образом для того, чтобы вы работали с максимальной отдачей? — Да, комфортные условия создаются не ради того, чтобы лично мне было хорошо. Мой рабочий день — 12 часов как минимум, и это только на рабочем месте. А сколько он длится дома — об этом знают только мои домашние. Но самое удивительное, что мне нравится такой режим работы, мне нравится жить в напряженном ритме. Я и от этого получаю удовольствие. Другого я для себя не представляю и не хочу.

В отпускное время понимаю, что надо восстановить жизненные силы, подправить здоровье. Это необходимо. Но каждый раз ловлю себя на мысли, что без работы чувствую себя хуже. — Вы в это время полностью отключаетесь от работы, забываете о мобильном телефоне? — Как бы не так! Каждый день в 7 утра по времени того часового пояса, где я нахожусь в данный момент, мне звонят и докладывают обстановку. Я физически не могу чувствовать себя спокойно, если не обладаю каждый день полной информацией. И два мобильных телефона всегда при мне и всегда включены. Не надо забывать, что я отвечаю за стратегически важный сектор энергетики на большой и очень сложной территории.

От этого невозможно ни уйти, ни спрятаться. Это моя жизнь. — А что же ваша команда? — Сложный вопрос. Нужно понимать: команда есть, она вполне работоспособна, но никто, какая бы команда сильная ни была, с меня ответственности за все, что происходит в нашем филиале, не снимает. Главное, что я сам не снимаю с себя ответственности за все, что у нас происходит. А команда не просто работоспособная: МЭС Сибири — сегодня лучший филиал в России среди аналогичных в Федеральной сетевой компании. Один я будь хоть семи пядей во лбу такого положения не добился бы и таких результатов без команды не получил бы.

Но я воспитан на принципе, что руководитель несет личную ответственность за все, что происходит в его ведомстве. И за действия своей команды он несет личную ответственность. Сейчас в руководстве нашей компании происходят изменения не потому, что люди непрофессиональны или безответственны, просто не все физически и морально выдерживают бешеный ритм, в котором мы сейчас живем. Люди, которые это честно признают, вызывают уважение хотя бы потому, что не цепляются за должности, не становятся балластом, а уходят в сторону, освобождая место тем, кто способен справиться с такими нагрузками. Наша команда сейчас не просто обновляется, но и молодеет: до сих пор мы были самыми «взрослыми» среди всех МЭС.

Сейчас на руководящие должности приходят довольно молодые и энергичные люди. Может быть, им еще не хватает опыта, а в чем-то и знаний, но у них есть интерес к работе, у них «горят глаза» — все остальное приложится. Я убежден, что каждый день приносит каждому из нас новые знания, вне зависимости от того, сколько тебе лет.

Если ты открыт для них, способен их воспринять, твоя эффективность как специалиста будет постоянно возрастать. — За столько лет вы накопили огромный опыт, а вашему новому первому заместителю нет еще и 40 лет, не возникнет дисбаланса? — Но я и должен передать этот опыт как раз более молодому руководителю, мне действительно есть чем поделиться, и делать я это буду с удовольствием. — Вы жесткий руководитель?

Какие принципы руководства исповедуете? — Говорят, что один из самых жестких в Федеральной сетевой компании. Наверное, так оно и есть. Я авторитарен. Выслушиваю всех, но, приняв решение, действую так, как сам считаю нужным. Возможно, это не всегда нравится, но в нашем деле демократия, выраженная мнением большинства, — слишком опасная штука. Чем я отличаюсь от своих заместителей?

Обладаю большим объемом информации. Каждый из них «видит» только свой вектор и отвечает только за свое направление. Я вижу картину в целом и несу полную ответственность за конечный результат. Естественно, решение должен принимать тот, кто имеет возможность проследить все взаимосвязи и взаимозависимости между отдельными направлениями.

Таким образом, принцип единоначалия — вещь не только необходимая, но и естественная, и он является основным для меня принципом руководства. Я умею доверять. Простой пример: ежедневно я ставлю несколько сотен подписей на самых разных документах. Естественно, в каждый из них невозможно глубоко вникнуть — не хватит никакого времени. Поэтому для меня крайне важно иметь все основания доверять заместителям и главным специалистам, которые готовят документы мне на подпись. Ошибку я могу понять: не ошибается тот, кто ничего не делает, но обман никогда не прощу.

Возможно, это мой недостаток, возможно, нужно быть лояльнее, не знаю… Зато уверен: обманувший один раз будет обманывать и дальше, а работать с человеком, которому невозможно доверять, — дело бесперспективное, опасное в нашей профессии и никому не нужное. При всей моей жесткости, часто бескомпромиссности, людей я люблю. — То есть вы не сторонник известного трюизма «чем больше я узнаю собак, тем меньше люблю людей»? — По большому счету, нет, не сторонник.

Бывало, я ошибался в людях, меня подводили, порой, по-крупному. Но я до сих пор глубоко убежден: людей хороших, честных, порядочных — а для меня это очень важные понятия — неизмеримо больше. — В вашей жизни работа занимает первое место, семья — второе… — Я считаю, что родился в первую очередь для того, чтобы что-то сделать на этой земле.

Может быть, это прозвучало несколько высокопарно, но я искренне так думаю. — Семья смирилась со своим «второстепенным» положением? — Да, и дома меня понимают, принимают таким, какой я есть — со всеми достоинствами и недостатками, со всеми командировками и бесконечным рабочим днем, неурочными звонками и «усохшими» отпусками. Для меня это очень ценно и важно. — А карьера? Вы строили ее осознанно? — Совершенно осознанно. Убежден: мужчина должен делать карьеру.

Вопрос в том, что вкладывать в это понятие и каким путем идти наверх. На мой взгляд, делать карьеру — это поставить работу на первое место в жизни, постоянно самосовершенствоваться как специалисту, уметь брать на себя ответственность и быть человеком, не нарушающим данного слова.