Клиентам

Партнерам

 

«К заводу нужно относиться как к собственному дому»

В прошлом году строители Красноярского края ввели в эксплуатацию 1 млн кв. м жилья. Но власти ставят перед региональными строителями все более масштабные задачи. В этом году предстоит возвести уже не менее миллиона квадратных метров, а начиная с 2010-го в крае ежегодно должно сдаваться в эксплуатацию не менее 3 млн кв. м жилья — по квадратному метру на каждого жителя региона. При этом специалисты утверждают, что сегодня технологический ресурс красноярской стройиндустрии не имеет достаточного резерва, и есть опасения, что динамика роста объемов строительно-монтажных работ уже в ближайшее время замедлится, а затем и вовсе пойдет на спад. Нужны новые строительные технологии, ускоряющие процесс строительства, удешевляющие его, но при этом обеспечивающие высокое качество. К такому выводу пришли в группе строительных компаний «Монолитхолдинг», и для внедрения новой технологии на базе завода «Монолитресурс», управляющим директором которого является АЛЕКСАНДР СОЛОПЕКО, были смонтированы первые три линии по изготовлению элементов каркасно-монолитного домостроения. — Александр Николаевич, вы человек военный? — До 1990 года всю свою сознательную жизнь я проработал в промышленности. Начинал работать простым слесарем 4-го разряда, был токарем 4-го разряда, работал на токарно-копировальных станках первого поколения, потом — инженер-технолог, старший инженер-технолог, старший мастер, начальник участка; много лет работал заместителем начальника самого крупного цеха на Красноярском машиностроительном заводе. Потом стал начальником этого цеха. Цех — в несколько огромных пролетов, замкнутый цикл производства. На «Красмаше» я стал начальником отраслевого производства. Это девять больших подразделений, в которых работало около 7 тыс. человек. С предприятия ушел сразу же в строительство. — А почему именно в строительную отрасль? Она казалась наиболее привлекательной или наиболее перспективной? — Эта сфера деятельности привлекала всегда. Меня никто никогда ни к чему не толкал, никто не заставлял ничем заниматься; работал на заводе не просто на энтузиазме, а с идеей, с ясным пониманием необходимости того, что мы делаем для страны. Не жалею и о том, что попал в строительную отрасль. В жизни, наверное, ничего нет случайного, все закономерно, а строительство — это ведь, в первую очередь, созидание, и каждый дом, каждая квартира — это своего рода щит для человека. Наш строительный кооператив, основанный в 1990 году, после того как я завершил работу на «Красмаше», первым в городе начал применение технологии буронабивных свай. Мы занимались строительством крупных складских объектов, различных промышленных и жилых зданий. — Какими объектами, созданными в ту пору, гордитесь сейчас больше всего? — Пожалуй, больше всего эмоций вызывает выполненный тогда заказ на укрепление фундаментов жилых домов на Ульяновском проспекте в Красноярске. Микрорайон этот стоит на плывуне, что уже почти 20 лет назад вызывало серьезные опасения за надежность эксплуатации зданий. В Красноярске это не исключительный случай. Аналогичная ситуация — в Черемушках, где грунт неустойчивый, что создало буквально критическую ситуацию, которую городские власти долгое время не могли разрешить. Мы же приступили к укреплению фундаментов домов на Ульяновском относительно вовремя. Справились. Микрорайон стоит, в домах живут люди, и большинство из них даже не подозревает, что все могло повернуться совсем по-другому. — Вы занялись новым для себя делом в самые смутные времена — в начале 90-х. После многих лет, проведенных на промышленном предприятии, где все, до самого последнего винтика, подчинено дисциплине, имеет свое место, свою задачу, свои обязанности, страшно было бросаться в атмосферу дикого зачаточного рынка? — Страшно — это неправильное определение. Дело не в страхе. Я всегда считал и считаю сейчас, что если у человека есть руки, ноги, а на плечах — голова, работающая по прямому назначению, то он многое может сделать даже в самой неординарной ситуации. Поэтому страха не было, не было и растерянности. Я предпочитаю не прятать голову в песок в надежде, что трудности исчезнут сами; гораздо продуктивнее трезвая оценка ситуации, после которой делаются выводы и принимаются решения. Этому меня научила работа на «Красмаше» — и важность задач, которые нужно было решать, и ответственность за тысячи людей, которые находились у меня в подчинении. — Тем более. Разве можно сравнить уровень задач, которые вы решали в качестве руководителя отраслевого производства на одном из крупнейших в стране оборонных заводов со строительным кооперативом? — А я не сравнивал — просто решал новые для себя задачи. Во-первых, я не карьерист, хотя здоровое честолюбие и мне не чуждо. Во-вторых, нужно уметь трезво оценивать ситуацию и свои возможности. Вы полагаете, на новом месте работы мне было нечем заняться, кроме погружения в ностальгию о прошедших днях? Работы было столько, что успевай поворачиваться — новое дело всегда требует от человека повышенного внимания и напряжения всех сил. Не скрою, были и у меня после ухода с завода неудачи. Попытка заняться автомобильным бизнесом именно так и закончилась. И я не знаю, чего в этой неудаче было больше: возможно, не сумел использовать рыночную конъюнктуру, возможно, не хватило опыта. Но абсолютно твердо усвоил: склад моего ума и мой характер не приспособлены к торговой деятельности. Для нее нужны способности, если хотите, — талант. У меня его нет, о чем я не особо жалею: значит, предназначен для другого. Мое — это производство, живое дело, результат которого можно пощупать руками. А что касается понятий «большой завод», «маленький завод», так это все относительно. Да, сейчас я работаю на таком предприятии, которое невозможно сравнить с «Красмашем». Но в своей нише завод железобетонных конструкций — очень компактный, как бы сконцентрированный — занимает достойное место за счет высокой производительности труда, высокого соотношения количества выпускаемой продукции и площади производственных помещений. — Когда вас пригласили на работу в «Монолитхолдинг» и предложили возглавить новое для компании направление, вы долго колебались? И какие аргументы в принятии решения «за» оказались главными? — Колебался недолго. Во-первых, каждый живущий в Красноярске знает, что эта компания — крупнейший застройщик, знал об этом и я. И результаты работы компании каждый день видел — построенные ею дома, жилые комплексы, целые улицы. Это — результат осязаемый, как раз то, что, условно говоря, можно потрогать руками. Ясны задачи компании, ее цели и место в жизни региона. Все это и было решающими аргументами. И разговор с руководством их только подкрепил. Важным было и то, что мне предложили практически на пустом месте создать новую производственную единицу, эффективно действующую, современную, на базе которой в строительном комплексе будет внедряться новая технология. — Здесь же и раньше был завод железобетонных изделий? — К моменту прихода «Монолитхолдинга» это было все что угодно, только не завод. Натуральная разруха везде — от заводоуправления до производственных помещений. Люди, и я в том числе, ходили по цехам в фуфайках, в валенках. Не было даже пола в помещениях. Мы восстановили производство и начали его реконструкцию и модернизацию, не останавливая выпуска продукции. — Постороннему человеку, не видевшему этого, трудно поверить, что здесь была разруха… — Это я допускаю. В целом реконструкция предприятия сейчас уже завершается. Холдинг вложил в нее около 300 млн руб., которые должны окупиться не более чем за два года. Мы сделали качественные бытовые помещения для работников завода, и я считаю это очень важным. Комфортные условия труда — обязательный фактор успешности самого производства. — А когда вы формировали заводской коллектив, ощутили кадровый дефицит? — В полной мере. Специалистов не хватает катастрофически, но особенно не хватает рабочих. У нас серьезное производство, и здесь нужны люди, так же серьезно относящиеся к себе и к делу, причем вне зависимости от занимаемой должности, будь то рабочий, линейный специалист или офисный работник. Поэтому коллектив формировался долго, придирчиво. Но сегодня уже можно сказать, что он создан. — А когда жители края смогут увидеть и пощупать своими руками результаты реконструкции предприятия? — Сейчас мы работаем над проектом первого дома по технологии сборно-монолитного каркасного домостроения. 14-этажный жилой дом с самыми востребованными сейчас на рынке одно-, двухкомнатными квартирами площадью от 45 кв. м планируется ввести в эксплуатацию в следующем году, к 20-летнему юбилею группы компаний «Монолитхолдинг». Этот жилой объект, который станет для нас площадкой полномасштабной апробации новой технологии, будет возводиться в Покровке. — В сегодняшней работе вас что больше привлекает — сам процесс руководства или возможность стать в определенном смысле «первопроходцем», хотя бы и в применении новой для Красноярска строительной технологии? — Ну, не так все примитивно! На самом деле возможность стать «первопроходцем» неотделима от процесса руководства. Плохо будет работать завод — не выполним и основной задачи. Но, кроме этого, привлекают и сам производственный процесс, и то, что в результате в Красноярске появятся новые красивые дома. Хочется быть причастным к этому, а по возможности — и влиять на строительный процесс. Не стоит искать в этом никакого пафоса — просто человек, который всю жизнь отдал производству и достиг определенного уровня, рано или поздно задумывается: что он оставит после себя? Для меня это важно. И потом, кому как, а мне как технарю всегда интересно решать новые технические задачи. Наверное, в этом отношении я азартный человек. — Когда заходишь на территорию предприятия, первое, что бросается в глаза — идеальная чистота и уют: выложенные брусчаткой дорожки и площадка перед зданием, облагороженные заросли сирени, подстриженная трава… Фонтан рядом с заводоуправлением я сама видела. Зачем вам все это? — Я, еще когда руководил семитысячным коллективом, понял, что производство — это не только и не столько станки и железки. Производство — это в первую очередь люди. Без них мертва даже самая современная линия. Возможно, это звучит банально, возможно, эти фразы настолько часто произносятся, что уже потеряли свое первоначальное значение, и в них уже мало кто верит. Но для меня это абсолютная истина, справедливость которой я осознавал, приобретая опыт. Люди должны жить и работать в нормальных человеческих условиях. Их глаза должны видеть не только производственный конвейер, но и зеленую траву. А уши — слышать не только заводской грохот, но и журчание воды в реке, а за неимением таковой — хотя бы в фонтане. Рабочие сами признаются, что, сидя рядом с ним, отдыхают душой и телом, начинают радоваться обычному дню. И производство тогда превращается в место, где человеку комфортно, уютно, он к заводу иначе относиться начинает.А что касается порядка и чистоты, то иного просто не выношу. Сказываются, видимо, и особенности характера, и военное прошлое. — Ни окурков, ни бумажек, ни другого мусора я не видела ни в здании, ни на территории. Трудно было приучать людей к такому безусловному порядку? — Труднее сделать эту привычку естественной формой поведения, когда человек на уровне подсознания не может мусорить, пачкать — ему такое и в голову не придет. Причем нигде — не только на заводе, где его принуждают соблюдать чистоту и порядок, но и на городской улице, во дворе, где он живет, где никто ему не будет напоминать о наличии урн и мусорных корзин. А здесь люди уже привыкли: к заводу нужно относиться как к собственному дому. — Приучать пришлось жесткими мерами? Вы авторитарный руководитель? — До определенной степени авторитарный, иначе нельзя. Если я как руководитель несу ответственность за все, что происходит на предприятии — за производственный процесс, экономику, людей, — то я и должен принимать решения. Но прежде всегда внимательно выслушиваю специалистов и сотрудников, отвечающих за отдельные направления. Я категорический противник распространенного сегодня принципа руководства, когда руководитель, чтобы конечный результат был все-таки достигнут, берет на себя часть функций подчиненных. И терплю я до определенного момента: если вижу, что человек не в состоянии самостоятельно решить задачу, беру руководство над его действиями на себя. И тогда мои распоряжения должны выполняться неукоснительно. — Оцените сами: с вами трудно работать? — Наверное, нелегко. Я достаточно жесткий человек, не очень доверяю демократии в производственном процессе, это многим не нравится. Не терплю разболтанности ни в каких ее проявлениях. Но раз коллектив удалось сформировать, раз он становится все более сплоченным и трудоспособным, значит, все-таки работать со мной можно?